Читать интересную книгу Пост-хоррор. Искусство, жанр и культурное возвышение - Church, David

"Я - красавица" приобретает дополнительную остроту благодаря интертекстуальным связям, которые могут быть не совсем очевидны для многих зрителей, особенно для тех, кто обладает меньшим культурным капиталом.

Фильм открывается загадочным голосом Лили Сейлор (Эмма Уилсон), сиделки, живущей в доме известной писательницы ужасов Айрис Блюм (Пола Прентисс), которая страдает от слабоумия. Хотя мы видим Лили только прибывшей на работу, ее голос посмертно повествует большую часть фильма, сообщая нам, что она не дожила до своего следующего дня рождения, а затем поэтично размышляет о своем нынешнем состоянии в виде призрака.42 Уже в первую ночь Лили начинает слышать низкие, ритмичные удары.

В конце концов, она заходит в дом и замечает, что на одной из стен нижнего этажа начинает расти черная плесень. В течение последующего года происходит еще несколько слегка жутковатых событий, но ни одно из них не имеет сверхъестественного происхождения. Тем не менее, призрачный голос Лили, звучащий придушенно и отстраненно, появляется и исчезает на протяжении всего фильма, периодически напоминая зрителю, что ей суждено умереть до его окончания - даже если мы еще не знаем, как это произойдет.

После одиннадцатимесячного временного пробела душеприказчик мисс Блюм, мистер Вакскэп (Боб Балабан), приезжает и мягко отказывается оплачивать ремонт, пока Блюм еще жива, оставляя деньги на то, чтобы со временем превратить дом в пристанище для писательниц. Несмотря на то, что Лили утверждает, что она смертельно чувствительна к ужастикам, он также слегка возмущен тем, что Лили не читала ни одной книги Блюм - даже ее самого известного романа "Леди в стенах". Тем не менее он объясняет, что странная привычка мисс Блюм называть Лили "Полли" может быть вызвана тем, что сумасшедший автор путает Лили с похожим именем главной героини "Леди в стенах", Полли Парсонс. Не желая раскрывать развязку романа, Вакскэп описывает "сознательный выбор Блюма оставить без внимания предположительно ужасную концовку" как, по словам Блюма, не просто художественный выбор, а "обязательство" перед заглавной героиней книги. Отстраненное восприятие Лили концовки романа, таким образом, перекликается с нашей собственной неуверенностью в том, что Лили сама станет призраком к концу романа "Я - красивая штучка".

Пытаясь разгадать эту загадку, Лили пытается прочесть "Леди в стенах", автор которой объясняет читателю, что следующая история была продиктована призраком Полли Парсонс; призрак, однако, не смог или не захотел раскрыть обстоятельства собственной смерти, поэтому Блюм опустил концовку "из уважения к мертвым". Тем не менее, зрителям фильма "Я - красавица" рассказывают о смерти Полли (Люси Бойнтон) больше, чем узнала сама Блюм: вскоре после переезда в новый дом в 1812 году муж Полли убил топором женщину с завязанными глазами и запечатал тело в стене нижнего этажа, после чего сбежал из города. Как и сложенная записка в "Истории с привидениями", труп Полли в белом одеянии не столько "похоронен", сколько просто получил "укромное местечко", как выражается "Леди в стенах".

Найдя запечатанную коробку с надписью "Полли", Лили читает дневник юной Айрис Блюм (Эрин Бойс) о призрачной диктовке, вдохновившей ее знаменитый роман 1960 года. Как узнает Лили, воспоминания Полли о собственном убийстве были похожи не столько на воспоминания о событии, сколько на попытку вспомнить песню, которую она когда-то слышала - как будто, подобно диатрибе "Истории с привидениями" об "Оде к радости", аффективное притяжение полузабытой вещи может мнемонически перевесить обычные представления о важности.

Призрак остается привязанным к дому не просто потому, что с ней произошло жестокое событие, а потому, что она видит, но не может больше узнать себя. Действительно, симптоматическая потеря способности идентифицировать близких или даже потеря собственной идентичности при деменции означает, что пожилая мисс Блюм теперь обитает в глубокой эпистемической пустоте, схожей с неспособностью призраков узнать себя. Как отмечает в своем дневнике молодая Блюм: "Конечно, именно так мы создаем своих призраков. Мы создаем их из самих себя". Это не похоже на аргумент Лиготти о том, что все мы похожи на персонажей сверхъестественной истории, очарованные чудесными и сверхъестественными деталями, но остающиеся в сознательном неведении о том, что рано или поздно они завершатся исполнением смертного долга.

"Красотка, на которую вы смотрите... это я", - замечает Полли в первых строках "Леди в стенах", в то время как Лили повторяет эту же фразу в своем собственном закадровом голосе, когда фильм открывается и закрывается. Эти строки напоминают об одном из немногих моментов диалога пожилой мисс Блюм, когда она обращается к Лили как к одной из "бедных, хорошеньких штучек, чья хорошенькость имеет только одну гарантию. Научитесь воспринимать себя так, как это делает весь остальной мир, и вы сохранитесь. Но если вы останетесь одни, и на вас будут смотреть только ваши собственные глаза, то даже самые красивые вещи сгниют". Вскоре после этого призрачный голос Лили за кадром, отмечая, что скоро наступит ее преждевременная смерть, предлагает еще один повторяющийся рефрен: "Это ужасно - смотреть на себя и при этом ничего не видеть". Подобно тому, как одноименная главная героиня "Мамы!" определяется исключительно в зависимости от патриархальной власти мужа, Полли и Лили так или иначе определяются своей "красивостью" в глазах общества, но у них остается все меньше способов автономно определить свою собственную идентичность. Поэтому их призракам еще труднее жить дальше, столкнувшись с осознанием того, что их теперь уже законченные жизни были оценены так поверхностно - в то время как среднестатистическая мисс Блюм пошла другим путем, став автором, чьи произведения, как мы надеемся, останутся в наследство потомкам.

Смерть Лили наступает, когда она впервые ясно видит призрак Полли - призрак шагает по дому с откинутой назад головой, как бы одновременно зажатый между прямой и обратной временностью, - и внезапно умирает от испуга. Таким образом, откровение призрака с Лили буквализирует то, что Ив Седжвик называет одной из объединяющих конвенций готической фантастики: самые жестокие, ужасные и сверхъестественные моменты происходят при разрушении стены, заключающей человека в тюрьму.43 Подобно временной петле в конце "Истории с привидениями", призрак Лили медленно спускается по лестнице и видит свой собственный труп, развалившийся у входной двери, еще не понимая значения этого зрелища. Мисс Блюм умирает через некоторое время после этого, и пока призрак Лили исследует остальную часть дома, гадая, что же произошло, она заглядывает в письменный кабинет мисс Блюм и вдруг возвращается в прошлое, наблюдая, как молодой автор делает паузу у пишущей машинки, почувствовав призрачное присутствие. Неудивительно, что пожилая женщина так легко спутала два призрака, которые остались (как говорит призрак Лили) "глубоко прижатыми друг к другу, как шрифт на бумаге". В заключительной реплике Лили объясняет, что останется